Читаем без скачивания Дома мы не нужны - Василий Лягоскин

Бабка Оля действительно шевелилась и даже слегка постанывала. Кудрявцев вдруг не к месту улыбнулся, подумав, что неведомая пока Ольга окажется очень бойкой старушкой… лет двадцати. Никто из бойцов профессорского и иного рядового состава улыбки этой видеть не мог, потому что все дружно разгребали завал; кроме командира, естественно. Александр задумчиво разглядывал что-то сельскохозяйственное и непонятное – фрезу или культиватор – которым трактор упирался в железобетонную стену, раньше бывшую частью чьей-то квартиры. Назад четырехколесной «Беларуси» ходу не было, если только уронить стену. Однако такой вариант подполковник пока даже не рассматривал – и трудоемко, и опасно, а главное – на все эти стены, крыши, подвалы у него уже были планы. Причем далеко идущие.

Бабу Олю, действительно оказавшейся молодухой, да такой красивой, что вполне могла поспорить с аристократичной соседкой Александра, уже освободили от всех обломков, но не от левого переднего колеса трактора, которое прижимало женщину к фундаменту. Стены сарая над ней не было – ее всю вынесло вперед бампером МТЗ, явно самодельным, сваренным из швеллера двадцатки, для которого тонкие бревнышки не были преградой.

Поэтому подполковник сейчас имел удовольствие лицезреть не только своих бойцов, таких разных, Ольгу, которую ну никак не мог называть бабкой, но и лес метрах в двадцати. Лес редкий, светлый, состоящий из громадных деревьев неизвестной породы, но явно не сосен, елей или лиственниц – какие там еще хвойные могли произрастать рядом с Саратовом?

Тракторист Никитин с виноватой похмельной физиономией первым предложил:

– Может, колесо приспустить?

– Ага, – с иронией упрекнул Дубов, – недодавил, да? Чего тебе бабка сделала? У ней и так наверняка несколько ребер треснуло. Еще сантиметров пять-десять и все – каюк. Ты где, давильщик, работал?

– Где-где? В лесхозе, или как он там сейчас называется – какое-то ГАУ.

– Разлаялся тут, – проворчал здоровяк, – что, ни разу не застревал в лесу? Хватай вон стропилину – вываживать будем.

Кудрявцев не вмешивался – тут мужики были в своей стихии. Уже через минуту два парня, без помощи остальных, используя закон рычага, о котором они скорее всего из далеких школьных лет не помнили, приподняли передок трактора достаточно высоко, чтобы подполковник с Романовым быстро и аккуратно выдернули Ольгу. Ее красивое лицо было перекошено гримасой боли, но видимых ран было немного. «Кровищща» оказалось длинной царапиной на правой руке, кровь из которой была размазана от локтя до ладони. Впрочем и кровь, и сама царапина уже вполне подсохли и никакой опасности не представляли.

– Ольга, вздохни глубоко, – наклонился над лежащей на нескольких относительно целых досках девушкой Александр.

– Ты мне, парень, не тыкай, – оскорбилась та, – я твоей мамки буду постарше наверное.

Матери своей подполковник не знал – вырос он в детдоме, а семьей своей считал армию. Но ничуть не обиделся, привык как-то не замечать такие непонятные для обычных детей бестактности еще в детстве. Зато понял, что с внутренними органами у Ольги все в полном порядке. С такой экспрессией наезжать на мужика, только что спасшего ее из-под завала, не каждая здоровая баба сможет.

Тут заржал Анатолий – отпустило, видимо, парня чувство вины:

– А меня ты не узнаешь, баба Оля? Толя я, Никитин…

– Сгинь, засранец, – замахала на него женщина здоровой рукой, и тут же скривилась – видно ребра все-таки были повреждены.

– Берите ее на руки, – мужики, – скомандовал Румянцев Дубову и Никитину, но Виталий, отстранив рукой сунувшегося было выполнять приказ тракториста, сам подхватил Ольгу. Да подхватил так бережно и нежно, что последняя даже охнуть не успела. Или опыт имел в таких делах немалый, или… Ну об «или…» пока было рано даже загадывать, хотя такую женщину и сам подполковник носил бы на руках – значительно дольше, чем занял путь до огромной многоспальной кровати, на которую Ольгу и выгрузили не менее осторожно и бережно.

Остальные подошли тоже не с пустыми руками. Парнишка с фингалом и профессор Романов несли по штыковой лопате, откопанных в развалинах сарая, а тракторист – совковую, да еще лом устрашающего веса и остроты, обнаруженный в неразрушенном углу того же строения.

На молчаливые взгляды бойцов подполковник даже не ответил – погибшая женщина рядом с его квартирой, возможные трупы еще где-то в развалинах, пекло наступающего дня – какие могут быть еще вопросы? Впрочем профессор, помедлив, понимающе кивнул.

Толпа (пока еще толпа), кажется не шелохнулась. Даже алабай сидел на месте. А вот «девочек» овчарок не было. Скорее всего унеслись в лес помечать территорию (или этим только кобели занимаются?)

– Не запутались бы там, – проходя мимо собаки, тревожно подумал Кудрявцев, – а этому надо имя давать.

Алабай даже не шелохнулся, не проводил его глазами, не отрывая взгляда от Котовой.

– А ведь он охраняет! – ахнул мысленно, – мой стол, мое имущество охраняет! Умница, зверь! Я тебе такое имечко подберу – всю жизнь гордиться будешь!

Между тем Котова, изредка поглядывая настороженно на сурового зверя, вся светилась гордостью – как же, она теперь не толпа, она при деле. О чем тут же и доложила подполковнику, протягивая ему стопку листов, исписанных каллиграфическим почерком. Слова, имена, даты складывались в нереально ровные строчки.

– Да… Опыт не пропьешь, – подумал Кудрявцев весело. Однако по мере того, как один листок сменял другой, лицо его скучнело. Он прежде всего искал между строк сведения о профессиях, навыках людей – секретарь-референт, понятно, продавщица.., пенсионерка – бывшая охранница на заводе.., бывшая бухгалтерша.., еще продавщица.., предпринимательница.., учительница начальных классов. О! – вот светлое пятно – старшая медсестра онкодиспансера; стаж работы тридцать два года. Как с такими работать!?

Он перевернул последний лист – на мужиков данных пока не было, но что-то подсказывало Александру, что там картина будет не намного лучше. Хотя… Водитель, тракторист, профессор тоже не лишним будет, да и сам он…

Мария Сергеевна (смотри-ка, не забыл как его первого и пока единственного зама зовут!) тем временем отчитывалась:

– Женщин и детей переписала полностью, кроме вновь прибывшей и вон этой, – Котова кивнула головой в сторону соседки-красавицы, поменявшей к этому времени позу на полулежачую, с упором на локоть – весьма соблазнительную, точнее соблазняющую. Всех имеющихся в наличие мужчин, а их набралось человек пятнадцать, или чуть больше.

Впрочем, на кровати лежали уже две красотки, и вновь прибывшая мало в чем уступала хозяйке – разве что наряд был поплоше. Да и нарядом-то эту одежду можно было назвать с большой натяжкой – так, одежкой. А в чем еще могла пойти в деревенский сарай деревенская же бабушка.

– Ничего, – Кудрявцев будто уже планировал что-то на будущее, – мы тебя, Оленька, еще приоденем.., – и, уже вслух, обратился к соседке, – в чем дело, дамочка? Приказы вышестоящего начальника не выполняем? Это, знаете ли, чревато…

Незнакомка чуть поморщилась – не привыкла, видимо к подобному обращению. А Александру было плевать – приличное обращение нужно еще заслужить. Она соскользнула с кровати красивым текучим движением, постаравшись обогнуть лежащую на краю Ольгу максимально дальше и скоро стояла напротив него, благоухая чем-то неземным настолько сильно, что Кудрявцев невольно поморщился. Грим на ее лице был так же размазан, особенно там, где ее наградили оплеухой, но это красотку не смущало. Грациозно вскинув правую ладонь к голове (пустой, – опять поморщился он) она высоким громким голосом выкрикнула:

– Товарищ Главнокомандующий! Хочу представиться Вам лично, – и указательным пальцем другой руки ткнула в Котову, – Пиши!

Последняя, взглянув на подполковника, вытянула из пачки бумаги одиннадцатого формата верхний лист (Мои запасы, кстати, – вдруг зажадничал он).

– Иванова Кристина Юрьевна, город Москва, год рождения девятьсот шестьдесят пятый… Одна тысяча девятьсот шестьдесят пятый, – поправилась она, увидев, как вытягивается от удивления лицо собеседника, – восемнадцатое сентября…

– Ага! – воскликнул Кудрявцев, – значит день рождения сегодня. Поздравляю!

Красотка не успела поблагодарить Александра, потому что он обратился уже ко всем – громко, по-командирски:

– Товарищи! Давайте все вместе поздравим Кристину Юрьевну, у нее сегодня юбилей – исполнилось ровно пятьдесят лет.

Она не успела остановить – мол, возраст женщины это только ее тайна – зло поджала губы и сквозь недружные аплодисменты продолжила:

– Профессия… ну, профессия… очень свободная.

– Это как? – не понял Кудрявцев.